Как использовать мобилизацию для укрепления гражданского общества? Солдатские матери как драйверы антивоенного движения
Статья впервые опубликована в журнале «Дискурс» 14.12.2022.
Новой влиятельной политической силой в России становятся объединения солдатских жен и матерей, которые борются за права и жизни мобилизованных, добиваются возвращения родных с фронта и требуют начать переговоры с Украиной. Как близкие отправленных на войну могут встать во главе протестного движения, объясняет публицист Дмитрий Борунов в статье о том, каким образом солдаты могут бороться за мир, как объединения солдатских матерей становятся действенной формой антивоенной консолидации, чему они могут научить других протестующих и почему их стратегии действительно помогают защищать права и спасать жизни сограждан.
У меня не самая распространенная фамилия, поэтому, когда на днях мне на глаза попалась новость про женщину — тезку моей мамы — и ее сына — моего тезку — меня зацепило. Обращение Марины Боруновой опубликовал «Совет матерей и жен». У женщины мобилизовали двух сыновей, в октябре погиб младший, 36-летний Роман. У него остались двое детей. Старший сын Боруновой — 40-летний Дмитрий — сейчас на войне в Украине. У него две дочери восьми и пятнадцати лет. Женщина просит вернуть его домой, чтобы он смог вырастить своих детей и племянников.
Написать этот текст я решил, конечно, не только из-за эмоций, но потому, что на наших глазах происходит формирование общественных сил, которые уже очень скоро могут стать одними из наиболее важных во внутренней политике России. И от того, как мы будем с ними взаимодействовать, напрямую зависят жизни сотен тысяч наших сограждан.
Мобилизация как главный драйвер недовольства
С самого начала войны права российских военных и их родственников постоянно нарушаются. Сначала на фронт попали срочники, которых там быть не должно, потом военнослужащих стали угрозами заставлять подписывать контракт и ехать в зону боевых действий. Родственникам погибших не могут вовремя вернуть тела, постоянно растет число пропавших без вести, судьбой которых государство заниматься не собирается.
Мобилизация, объявленная в РФ, проводилась в спешке и ярко продемонстрировала все системные проблемы, связанные с эффективностью управления. Неготовность армии к такому масштабному мероприятию привела к массовым нарушениям прав граждан во время мобилизации, когда забирали всех подряд, до кого смогли дотянуться, а после —проявилась в массовых проблемах со снаряжением и обучением мобилизованных. Все последние недели информационное поле заполнено историями солдат, которым удалось связаться с родными и рассказать о том, что происходит.
Вот только несколько примеров.
Мобилизованные из Томска организовали сбор средств на покупку печек-буржуек. Около 20 россиян удерживают в подвалах на территории ЛНР из-за их отказа идти на передовую без подготовки. В Казани мобилизованные протестуют из-за условий, в которых они оказались: со ржавыми автоматами, без воды, еды и отопления (даже в виде дров). Офицеру угрожали применением насилия. Как минимум 20 мобилизованных, предположительно, сбежали из учебного центра в Ульяновске. Солдаты из Новосибирска отказались воевать на передовой без подготовки. Другие военнослужащие уходят с позиций, на которых их бросили без управления, и даже пытаются самостоятельно пересекать границу с Белгородской областью. В Ульяновской области более 100 мобилизованных из Чувашии начали массовую акцию протеста из-за того, что так и не получили обещанных им выплат. С каждым днем появляется все больше свидетельств о высоких потерях среди мобилизованных на передовой.
Не имея возможности быстро решать проблемы с обеспечением и обучением новых солдат, не справляясь с организацией командования на передовой, военное начальство пытается не допустить дальнейших утечек фото и видео за пределы своих подразделений. Конечно, информация все равно так или иначе проходит, а сами меры лишь усиливают и без того высокое недовольство среди военнослужащих. Так, супруга мобилизованного рассказала, что мужчин в подвале полностью раздели, чтобы изъять у них телефоны:
«Мой муж и еще 80 человек, сидят в подвале, их раздели до гола, чтобы отнять телефоны, один человек сохранил телефон чудом. Их били. Кормят очень плохо. Заставляют как мясо идти на передовую, но ребята отказываются. Все написали рапорта об отказе».
Начались и первые показательные и широко освещаемые государственными СМИ наказания мобилизованных, проявляющих недовольство. Так, против военнослужащего, вступившего в конфликт с офицером в центре «Патриот», завели уголовное дело. Его отправили в СИЗО.
Далее появилось видео задержания двух мобилизованных, которые отказались ехать на войну. Их скрутили прямо во время построения, а сама съемка была явно организована заранее.
Подчеркну, это только отдельные примеры из общего вала видео, фото и аудиозаписей, на которых мобилизованные подтверждают полную неподготовленность армии и отсутствие необходимого обмундирования, качественного вооружения и даже элементарных палаток — и это в конце осени.
До нас доходит лишь малая часть информации о внутренней кухне ведущей войну армии, и масштабы утечек таковы, что можно говорить о системности проблемы, затрагивающей так или иначе почти всех мобилизованных. Это не отдельные проблемы у некоторых нерадивых офицеров — а полноценный масштабный провал всей военно-управленческой машины. Закупка обмундирования на собственные средства — не что-то частное, а повсеместная необходимость.
Отдельного внимания заслуживают многочисленные рассказы мобилизованных о поведении офицеров, бросающих свои соединения на передовой без управления и под огнем противника. Z-персонажи обычно очень не хотят верить в такие истории, обвиняя во всем украинские спецслужбы, производящие дезинформацию, или какую-нибудь «пятую колонну». Однако, если смотреть на вещи трезво, эта картина совсем на кажется удивительной. Важно не забывать, что война идет уже почти год. При этом четких целей у нее не было и нет, развивается она крайне неудачно, и за это время кадровые военные потеряли убитыми и ранеными большую часть своих товарищей и друзей.
Не нужно быть психологом, чтобы представить, насколько более циничными стали люди за это время (это нормальная защитная реакция психики) — они даже сами себе не могут до конца ответить, за что умирали их друзья и еще масса других людей, как военнослужащих, так и гражданских. И за что они в итоге убивали. Легко представить, как люди с таким опытом могут относиться к «мобикам», которые для них еще менее «свои», чем кадровые военные. Поэтому истории про то, как некоторые офицеры попросту бросают мобилизованных под огнем и уезжают, не обеспечивая связь и передачу приказов — ситуация, в реальности которой нисколько не стоит сомневаться.
О тех офицерах, которые проявили себя с лучшей стороны, мы наверняка потом тоже узнаем, но этот вопрос принадлежит послевоенным обсуждениям. А сейчас главная тема — нарастающий вал проблем с мобилизованными, стремительный рост потерь среди них (видный даже по отрывкам новостей, которые просачиваются к нам) и как следствие — нарастающее недовольство и среди солдат, и среди их родственников в тылу, особенно матерей и жён.
Солдатские матери и жёны
Изначально защищать права мобилизованных пытались малыми группами родственники, объединенные по региональной принадлежности. Например, 7 ноября у здания военной прокуратуры Пензенского гарнизона собрались около 30 женщин. Они заявили, что их мужей и сыновей отправили на фронт без подготовки, и выступили с требованием отозвать их с передовой и обучить. Аналогично жены и матери мобилизованных в Белгородской области потребовали от губернатора вернуть их родных. Таких разрозненных выступлений были десятки по всей стране.
Как ответ на растущую потребность в координации был создан «Совет матерей и жён», в который начали объединяться родственники людей, призванных на войну. В нем они координируют свою деятельность по защите прав мобилизованных, стараются как можно более громко освещать случаи их нарушения, добиваются возвращения родных с фронта и требуют начать переговоры с Украиной. По сути, сейчас этот орган становится тем, чем во время Чеченских войн был «Комитет солдатских матерей» (до того, как сблизился с Министерством обороны и стал более подконтролен). «Совет матерей и жён» сейчас является самой настоящей оппозицией, которая набирает силу с каждым днем — растет число участников, география и опыт координации своих действий. Так, 27 ноября онлайн состоялся Межрегиональный Круглый стол «Не закроете нам рот!» с участием Советов матерей и жен и Советов общественности Пензы, Смоленска, Бурятии, Мордовии, Чувашии, Марий Эл, Тамбовской, Архангельской областей, Рязани и Нижнего Новгорода.
Важнее всего здесь даже не одна конкретная организация (к связям которой с очень странными общественными движениями вроде «Движения граждан СССР» возникают вопросы), а тенденция к объединению родственников мобилизованных, которая, несомненно, будет сохраняться и набирать обороты.
Давайте коротко посмотрим на историю «Комитета солдатских матерей», чтобы представить, какая примерно деятельность, скорее всего, развернется со стороны приходящих ему в дополнение новых организаций по защите прав мобилизованных и других военнослужащих.
Комитет начал формироваться в 1988 году в ответ на отмену отсрочки от призыва на военную службу для студентов высших учебных заведений. Итогом борьбы стало возвращение уже в следующем году 17 600 студентов, которые смогли продолжить прерванное обучение. Вернувшись из армии, сыновья рассказали про дедовщину, царившую в советской армии, общество узнало о многочисленных случаях гибели солдат в мирное время. Чтобы бороться с этой проблемой, в апреле 1989 года матери со всей страны создали Общероссийскую общественную организацию «Комитет солдатских матерей России».
С тех пор Комитет принял участие в нескольких фундаментальных изменениях в военной службе в России. В частности, его усилиями был создан и действует по сей день специальный сборный пункт для военнослужащих, самовольно оставивших воинские части, спасая жизнь и достоинство личности. При активном участии Комитета в 1992 году было закреплено право граждан на альтернативную службу.
Большая и страшная страница работы Комитета — Чеченские войны. И этот период, конечно, больше всего напрашивается в параллель с тем, что происходит сейчас. 3 января 1995 года Комитет провел первое антивоенное шествие к Красной площади и Вахту памяти обо всех, погибших в Чечне. 6 января в зону боевых действий выехала первая группа родителей военнослужащих. Им удалось освободить из плена несколько десятков российских солдат и офицеров. Затем была проведена всероссийская акция сбора подписей против войны, а также антивоенные митинги, пикеты, шествия в российских городах. В 1995–1996 годах с помощью Комитета от уголовного наказания были освобождены несколько сотен солдат, которые сознательно отказались принимать участие в боевых действиях в Чечне. В течение 2000-х Комитет регулярно собирал и отправлял гуманитарную помощь в различные рода войск.
Наконец, с 1997 года и по настоящее время Комитет ведет розыск пропавших без вести военнослужащих. Этой работой он занимается и на текущей войне и еще долго будет продолжать ее после прекращения огня. Валентина Мельникова из Комитета солдатских матерей так описывает масштаб происходящего:
«Просто такого количества [без вести пропавших людей] никогда не было. С чем можно сравнить в нашей практике, так это с началом первой чеченской войны. Штурм Грозного в новогоднюю ночь с 1994 на 1995 год, две с половиной тысячи тел, которые лежали на улицах и площадях — и которые российское командование запрещало забирать. <…>
Потом эти две с половиной тысячи человек лежали в вагонах-холодильниках в Ростове-на-Дону. <…>
Но две с половиной тысячи зимой — это одно. А тут другая ситуация. Сколько тел своих погибших российские воинские части не вывезли и не похоронили — неизвестно. Это проблема, которую нужно осознать. Такого никогда еще не было».
Сотрудники Комитета сегодня работают и с запросами солдат, которые вернулись из зоны боевых действий и не хотят возвращаться на войну.
Однако, если работа «Комитета солдатских матерей» сегодня скорее системна, так или иначе происходит в сотрудничестве с Министерством обороны и не содержит политических требований, то недавно созданный «Совет матерей и жён», напротив, такие требования выдвигает и становится аккумулятором протестных настроений. Конечно, в отличие от Комитета, Совет встречает противодействие со стороны государства. Так, группу «Совета матерей и жен» во «ВКонтакте» заблокировали накануне Дня матери. Лидер организации Ольга Цуканова была задержана.
Несмотря на противодействие власти, скорее всего, в ближайшем будущем движение солдатских матерей и жён в самых разных его формах станет одной из важнейших и наиболее влиятельных общественных сил в стране, самым прямым образом влияющих на политику.
Уже сейчас Совет координирует свою деятельность с другими оппозиционными объединениями — например, родителями, выступающими против пропаганды в школах. С учетом количества мобилизованных и количества ожидаемых потерь среди них (а оценочные прогнозы уже доходят до 100 тысяч), солдатские матери и их объединения могут стать главной протестной силой в РФ в ближайшем будущем.
Так прорастает гражданское общество, и его будущее зависит от нас
Важно подчеркнуть, что усиливающееся антивоенное движение матерей и жён — это не какая-то история про жалующихся женщин, а зарождение новых форм кооперации и отстаивания совместных интересов и прав в гражданском обществе. Последнее характеризуется, прежде всего, опытом создания структур и совместного действия. Причем сейчас этот процесс идет не только среди матерей и жён, но и у самих мобилизованных, которые все чаще сталкиваются с описанными проблемами и во все большем количестве пытаются бороться за свои права — и свои жизни.
Мобилизованные и дальше будут уходить с фронта, объединяться, убегать и связываться со СМИ. Будут находить способы записывать новые видеообращения и присылать фото- и видеосвидетельства того, в каких условиях им приходится находиться на фронте.
Очевидно, что государство не сможет успокоить эту волну: ресурсов для этого нет, ни финансовых, ни управленческих. Нет и сильного авторитета, на который можно было бы опереться: властям больше не верят, мобилизация раскрыла глаза даже самым не вовлеченным в политику и патерналистски настроенным людям.
Мы — граждане с антивоенной позицией — не должны отталкивать этих людей. Они не враги, и уж точно не стоит пытаться объявить их виновными в том, что они еще не подняли вооруженное восстание или не попрятались поголовно по лесам.
Большинство мобилизованных оказались на войне не потому, что они ее хотели или хотя бы поддерживали. Впрочем, и поддержка войны среди части российского общества была построена в первую очередь на образе из пропаганды, а не на каких-то собственных сильных убеждениях и взглядах этих людей. Они несут ответственность за то, что дали себя обмануть и манипулировать собой, но не стоит их демонизировать. В действительности, круг тех, кто идейно и упорно поддерживает войну, в России довольно мал в масштабах всего населения страны. Многие исследователи, как правило, сходятся на том, что они составляют не больше 20% (и львиная доля — это люди в возрасте 55+, которым не идти на фронт).
Большинство мобилизованных — такие же граждане, как и те, кто от мобилизации прячется в РФ или за границей. Кто-то не смог избежать участи быть мобилизованным из-за того, что работал в госсекторе и был «взят» прямо с работы, кто-то испугался угроз, у кого-то просто не было возможности уехать хоть куда-то. Наконец, для некоторых людей мобилизация показалась единственным шансом хоть как-то разобраться с финансовыми трудностями своей семьи. В конце концов, есть и те, кто поверил рассказам про охрану тыловых колонн где-то, где даже не стреляют, и понадеялся на лучшее.
Одним словом, это не те люди, которые были готовы записываться добровольцами или идти на службу по контракту уже во время боевых действий. Настроения мобилизованных, о которых мы знаем через их обращения и обращения их родных, только подтверждают это.
Лучшее, что мы можем сделать — не отталкивать этих людей от себя, а защищать их интересы и буквально спасать им жизни. Стараться привлечь солдат поневоле на свою сторону и показать, что они не враги для нас, как те, кто эту войну начал и поддерживал. Мобилизованные, их матери и жёны не должны чувствовать, что эта борьба — удел только тех, кто не смог скрыться от мобилизации. И я уверен, что в самом ближайшем будущем мы увидим, как все новые объединения граждан начнут помогать этой работе.
Привлечь к себе недовольных мобилизованных должны мы, предлагающие путь мира и развития, а не разного рода провоенные империалисты, которые, поддержав эту войну и ее продолжение «до победы», теперь кичатся тем, как собирают «помощь фронту», которая достается лишь долям процента от общего числа солдат.
Единственный способ защитить свои интересы в РФ — публичная огласка. Вопреки представлениям людей с выученной беспомощностью, только открыто распространяемые в медиа факты и коллективное действие власти принимают во внимание — потому что удержание власти является их главной целью. Поэтому протест и максимальная публичность — единственная работающая стратегия, которая позволит спасти своих близких.
Реального изменения подхода со стороны власти не будет. Не будет и диалога с обществом, лишь его имитация в попытке охладить протестные настроения — как показушная встреча Путина со «спецматерями» мобилизованных военнослужащих, где матери оказались чиновницами и членами Единой России и ОНФ. Или даже без имитации — как губернатор Сахалина, предложивший женам и матерям мобилизованных самим отправиться в ДНР, чтобы разобраться в потребностях своих мужей.
Все описанные проблемы более чем актуальны и для тех, чьи родственники пока не попали на фронт. Впереди, скорее всего после Нового года, нас может ждать вторая волна мобилизации в том или ином ее виде. Приготовления к ней уже идут, указ о завершении мобилизации не подписан, а насколько пусты все заверения и обещания властей, понимают, кажется, уже все.
После войны, раньше или позже, Россия будет постепенно превращаться в реальную республику, где необходимо уметь договариваться и действовать сообща. Уже сейчас мы должны готовиться к этому, и использовать по максимуму любые ростки самоорганизации и коллективного действия, которые появляются. И объединение вокруг защиты прав и спасения жизней наших сограждан — лучшее, в чем мы можем поучаствовать сейчас.
Таких «точек сборки» гражданского общества России будет становиться больше — из-за общих проблем, с которыми нужно справляться. И нет сомнения, что движение мобилизованных и их родственников уже становится одной из самых важных среди них. И мы должны ему помочь.
Иллюстрация: Даниил Соловьев
